Женщину звали Жанной Харлампиевной и я бы, наверное, никогда не вспомнил о ней, если б не этот телефонный звонок. Тогда, помню, мелькнула мысль, что проблема ее может иметь отношение ко взрослому сыну. Вообще, обо мне чаще вспоминают в беде и стараются откреститься от меня в радости, поскольку я сам являюсь якорем, приводящим человека в прежние состояния несчастья, от которого потом если не бывает стыдно, то, во всяком случае, неприятно.

Заплаканным голосом и сбивчиво она рассказала мне о той трагедии, которая случилась с ее сыном этой ночью, а точнее - еще вечером. Подозрение вызвало слишком длительное пребывание парня в туалете. Когда на стуки в дверь и требования открыть парень не отвечал никак, отец набрался сил и проломил картон. Их глазам предстало мерзкое зрелище - соскользнув с унитаза, сын лежал на полу. Тут же валялся шприц... Казалось, он уже не подавал признаков жизни и если б не военная закалка бывшего офицера Советской Армии, как она выразилась, "мы бы потеряли парня". Просто отец бросился делать сыну искусственное дыхание и массаж сердца, пока она трясущимися рукам и набирала номер скорой помощи. Машина реанимации подъехала быстро и парня откачали.

— Я вас очень прошу, я вас просто заклинаю, примите нас, пожалуйста. Я знаю хорошо, что с наркоманами вы не работаете - я слышала о том вашем случае, когда вы сами после работы два дня не могли придти в себя. Но поверьте, поймите, у нас он - единственный! Ведь если с ним что-нибудь случиться, я не прощу себе! Моя жизнь потеряет всякий смысл! Он же умница! Окончил два факультет университета, работает в такой фирме, девушка у него теперь появилась. Мне кажется, она даже не знает о его... болезни. А может они оба?.. Я не знаю! Да и не это сейчас главное.

— Но есть же реабилитационные центры... - я пытался уйти от необходимости снова быть напротив наркомана, но, похоже, судьба была неумолима. Как всякая любящая мать, Жанна Харлампиевна способна была идти на любые лишения, она могла применить любые способы, чтобы заставить меня поработать со своим сыном.

— Но были же мы в одном центре. Заплатили такую внушительную сумму. Ездили в этот разрекламированный ...(она назвала фирму). Да, была ремиссия, но как только прекратилось действие препаратов, он снова начал колоться. Так получается. Да, я замечала, что в последние месяцы он какой-то не такой. Но он исправно ходил на работу и мог дома сидеть за компьютером долго - он работал!.. Нам давно сказали, что ему нужен психиатр, а он им сказал, что сам может вылечить кого угодно. Он же сильная личность! Хотя, поддавшись дьявольскому искушению, разве он может быть сильным? Но разве мы сами за всю свою жизнь не поддавались искушениям? Разве мы все безгрешны?! Да, я понимаю, что существует большая разница между... нашими искушениями и наркоманией... Но мы вам хорошо заплатим! У нас есть деньги - мы способны хорошо оплатить ваш труд, если наступит стойкая ремиссия. Нам сказали, что если год наркоман не колется, шансы на его полное излечение возрастают вдвое!

— Через год вы поймете, что наступила стойкая ремиссия? - просто так задал я этот вопрос.

Женщина соображала, что ответить и я не мешал ей в этой нелегкой "работе". Я просто молчал и, представляя себя со стороны, "стыдился", что циничная ухмылка постепенно переходила в откровенный сарказм, следующей формой которого могли быть слова... Был шанс - задеть ее гордыню и послать куда подальше, но в следующую секунду я представил ее сына. Конечно - это был другой человек и если б он знал, кто поставил ему планку, через которую, кажется, с самого детства ему приходится прыгать, может быть тогда он впервые остановился бы на несколько дней и просто посмотрел бы в окно, просто вышел бы в парк, рядом с которым они жили, просто... женился бы на девушке, чье происхождение не имеет глубоких корней, вымоченных в голубой крови...

— Я понимаю вас, Александр Владимирович. Любая работа требует точной оценки в денежном эквиваленте. Во всяком случае я почти уверена, что ваша такса не превзойдет стоимости услуг той фирмы, о которой я вам говорила...

Теперь это была уже та самая Жанна Харлампиевна, которую знали в Москве не как жену высокопоставленного военачальника, а как подругу жены одного из высоких чинов в правительстве.

— Вы-то сами, Жанна Харлампиевна, верите, что ваш сын, пока он живет с вами, будет достойным сыном вашей семьи?.. Оправдает ваши надежды? Разве трудно было послать его за рубеж работать?

— Кажется, это наши семейные дела. Здесь ваша помощь не нужна, поверьте мне.

— В таком случае я с вами попрощаюсь. Настоятельно рекомендую обратиться непременно к знаменитому психиатру. Не экономьте денег на здоровье сына. Всего доброго!

Я положил трубку и постарался побыстрее забыть об этом разговоре. Мне удалось избежать необходимости встречаться и иметь какое-либо общение с этими людьми. Получалось даже лучше, чем я ожидал. Такие люди обладают универсальной способностью улыбаться вам в лицо, воспринимая плевок как утреннюю росу. И что бы вы не сделали им от души, вы когда-нибудь узнаете, что о вас были гораздо лучшего мнения прежде, чем познакомились, поскольку после общения с вами, Жанна Харлампиевна будет крайне разочарована. И если вы математик, вас назовут бездарностью, если - психотерапевт, ваш портрет нарисуют в стиле Пикассо из "шестой" палаты. Лучше было забыть ее поскорее...

Где-то через пол года Жанна Харлампиевна снова напомнила о себе. голос ее уже не был столь встревоженным, чтобы я мог решить, что рушится весь мир, а им еще надо жить. Скорее - слышалась сдерживаемая злость и от того, как чеканно она произносила слова, как напряженно подбирала каждое, я мог пока только догадываться, на сколько тяжело ей было переламывать собственную гордыню, снисходя до такой личности, как я.

И опять стояла мерзопакостная погода, хотя день начинался раньше, чем осенью. Я проснулся вместе с рассветом и готовился идти на работу...

— Вы извините за беспокойство, Александр Владимирович, но это опять я...

— Доброе утро! Слушаю вас. - отвечал я ей, не имея привычки выламываться и помнить былое дольше необходимого.

— У нас теперь другая проблема, как вы, должно быть, догадываетесь. Мы снова заплатили фирме за лечение и Дима выкарабкался... но несколько дней назад была попытка суицида. Снова его спас муж. Мы нашли его в ванной с перерезанными венами на обеих запястьях... Врачи советуют поместить его в стационар. Он наотрез отказывается. Просто - категорически. Остается только применить силу.

— Вам от меня нужен совет, или работа? - я не был резок, просто хотел поскорее от них избавиться.

— Я надеюсь на вас. Я ведь помню какой была дочь Людмилы до того, как вы с ней поработали. Ей ставили диагноз - шизофрения. А теперь она замужем и у них родился ребенок. Люда говорит, что девочка вообще изменилась...

— Тогда приезжайте с сыном в Питер.

— А вы бы не могли приехать в Москву? Мы вам дорогу оплатим. На самолете...

— Жанна Харлампиевна, будьте добры, минут через десять перезвоните. Я не расслышал ваших последних слов. - отвечал я и нажал на клавишу отбоя. Вероятно правду говорит народная пословица, что горбатого только могила исправляет, несмотря на последние достижения в области хирургии.  

Она перезвонила не через десять минут, а через пол часа. В это время мой телефон стоял на автоответчике, а я ехал в машине, направляясь в офис. Так что разговор этот мог иметь продолжение только вечером - поздним часом.

Прокрутив ленту, я посчитал, сколько раз кто-то дозванивался до меня и клал трубку, ничего не отвечая на деликатную просьбу автоответчика, который моим голосом просил оставить сообщение...

— Я слушаю! - поднял я трубку после звонка в час, близкий к полуночи.

— Это я вас опять беспокою. Мы не договорили утром. Так вы бы смоги приехать к нам в Москву?..

— А вы бы могли приехать ко мне одна - без Димы? - был мой ответ.

Женщина призадумалась, вероятно пытаясь предугадать мою логику. Отвечала низким, чуть ли не подавленным голосом:

— Вы считаете, что я вам нужна?

— Да, вы поняли меня правильно. Мне нужны либо вы, либо Дима. В соприкосновении друг с другом вы составляете ядовитую смесь, которая, правда, убивает только сына вашего. Может быть, если бы вы однажды отпустили вашего сына, он больше никогда не вернулся бы к вам и зажил бы нормальной человеческой жизнью, а не материнским... - и я сам прервал себя - Кстати, как ваши придатки? На сколько помню, у вас была хроническая болезнь...

Снова на некоторое время в трубке наступила тишина.

— Вы это помните? - мне показалось, что она была тронута моим "вниманием". - Гинеколог сказал, что в моем возрасте надо чаще заниматься полноценной любовью.

— У вас современный гинеколог.

— Вы тоже так считаете? — Абсолютно!

— Так мне приехать одной?

— Вероятно - да.

— А что же мы будем делать с Димой?

— Мы? Он сам знает, что ему делать с собой.

— Я вас поняла. Я вылечу завтра...

— И позвоните мне из аэропорта в Пулково. - перехватил я инициативу. - Запишите телефон офиса... Как только вы отзвонитесь, референт быстро найдет меня и я приеду на встречу. Вас таксист довезет до офиса. До встречи, Жанна Харлампиевна...

Прервав связь, я решил не отвечать больше на междугородние звонки. Только референта предупредил, что завтра ожидается необычный клиент из Москвы и чтобы ее красавица дочь была в офисе вместе с матерью. Моя давняя помощница ничего лишнего не спросила, а только хихикнула, предложив вообще в этот день взять отгул; оставить вместо себя дочь. Идея была разумной, интересной, но не к месту...

Жанне Харлампиевне открыли дверь после ее настойчивого звонка. С первых же минут она должна была показать себя хозяйкой положения и потому демонстративно повернулась ко мне спиной, чтобы я помог ей раздеться. Я постарался исполнить свою миссию исправно, а Татьяна Никитична (мать красавицы дочери), сказала между прочим, что сегодня не зайдет за дочерью, как эта она делает обычно (якобы); так что мне самому придется везти ее домой.

— Да да, заливайте мне тут! Знаю в котором часу ты привозишь ее... - добавила Татьяна Никитична, хорошо разыгрывая роль матери-сводницы.

Из кухни вышла высокая и стройная, ослепительно красивая и с пышным бюстом, в короткой до неприличия юбке, девушка Наташа и, окинув наглыми глазами гостью снизу до верху, как бы оценивая "прикид", поздоровалась и с ноткой фамильярности обратилась ко мне: буду ли я пить во время работы "убойный" кофе, или сделать этот напиток "послабже". Я ответил ей; "Как обычно..." и ласково улыбнулся, на момент дольше задержав свой взгляд на ее лице.

Между тем, кажется мы все краем глаза наблюдали за Жанной Харлампиевной и замечали, как постепенно первичная спесивость сменяется растерянностью. Собственно, этого я и добивался, на время вытесняя со своей работы мою Татьяну Никитичну, женщину, выглядевшую на все тридцать пять, но в паспорте записанную как 1948 года рождения; мало уступающую по красоте дочери, если не более - умные глаза взрослой женщины придавали выражению ее лица некий шарм, который иной раз способен возбудить молодого мужчину больше, чем оголенные ноги...

Мы прошли в комнату и я усадил гостью за стол. Я был деликатен и расспрашивал о дороге, о таксисте, который "содрал с нее" триста рублей.

Походкой манекенщицы в комнату вошла Наташа с подносом в руках. Там стояли две чашки кофе и пепельница.

— Я думаю, у вас было достаточно времени, чтобы еще раз продумать тот итог, к которому вы пришли... Пока вы летели в самолете. Вы знаете, иной раз в воздухе за те несколько часов, которые ты находишься в отрыве от сиюминутных проблем и забот, начинает казаться... кстати, давайте договоримся сразу. Сеанс вам обойдется не дешево, поэтому я бы хотел знать, есть ли у вас деньги?

Жанна Харлампиевна встрепенулась и автоматически потянулась за сумочкой, которая лежала под столом - у ее ног. Закусывая губы, она достала кошелек и спросила - сколько?

Я назвал сумму и она, пересчитав деньги, положила их на середину стола. Я отодвинул пачку подальше от себя, - ближе к ней и по левую ее руку.

— А где фотография? - был мой следующий вопрос.

Она достала фотографию и положила ее рядом с деньгами. Тогда я снова "механически" изменил ее позицию - переложил фотографию в другой конец стола - справа от нее.

— Он повзрослел.

— Да. А что толку.

— Действительно. - согласился я и тут же продолжил говорить на другую тему:

— Вы за эти годы изменилась больше, чем я ожидал...

— Постарела? - удивлялась она, вероятно вспоминая свои косметические операции.

— Напротив - помолодели.

— Фу! Разве нынешние мужчины это замечают? Сейчас либо деньги делают и заводят себе таких вот длинноногих кукол - жестом она указала в ту сторону, где за стенкой должна была находиться Наташа. - Либо пьют да наркоманят, лишаясь последних шансов быть мужчинами. Наконец, - списывают свое половое бессилие на прошлое, де, им пришлось облучиться, из-за чего наступила ранняя импотенция. Я нигде не появляюсь на людях, так что оценить мою красоту некому. Для себя и прихорашиваюсь только...

— Неужели нет ни одного человека мужского пола в вашей жизни, который хоть иногда бы не замечал вас, удивляясь вашей красоте?

Я с нескрываемым восторгом рассматриваю ее лицо, грудь, что позволяло декольте и пышность форм. Тут женщина вздыхает всей грудью и голова ее слегка запрокидывается.

— А вы можете интересоваться такой особой, имея такой рассадник? - кивком своей головы она указывает все в ту же сторону, где пребывают "мои" женщины.

— Мой рассадник - на работе.

— А вы не женаты?

— Нет.

— Тогда работа и дом могут быть совмещены.

— Интересная идея. Я над этим подумаю на досуге... И все-таки, кто тот мужчина, который, вполне вероятно, исподволь подглядывает за вами, когда вы смотритесь так сногсшибательно? Вы столь уверенно и столь грамотно пользуетесь макияжем, делая свои глаза большими, носик - маленьким, а губы - пышными и возбуждающими желание поцелуя... Разве на вашем лице есть морщины, чтобы беспокоиться о них? Разве вы чувствуете себя неловко рядом с другими женщинами и разве не на вас засматриваются мужчины, окажись вы в компании во время великосветского раута? Вы - центр всеобщего внимания. На вас смотрят все, вы недоступной кажетесь, когда к вам обращается мужчина с пошлыми манерами или вас домогается глупый солдафон, предлагая сразу койку. Вы еще должны совершить некий ритуальный танец любви; может его название - флирт, чтобы потом быть способной представить себя в объятиях любящего вас человека. Разве нет того парня, который давно очень привык исподволь подглядывать за вами, в тайне даже не помышляя о взаимности? И можно не представить вас на этом же месте, когда можно смотреть, можно подойти и прикоснуться, можно даже поцеловать, при этом только в мечтах иметь вечно меняющийся сюжет страстного безумного акта любви. Разве можно отдать прочь это, отринуть это от себя, чтобы навек лишиться возможности хотя бы видеть, хотя бы чувствовать, или хотя бы знать...

Женщина упорно сопротивлялась своим картинкам и своему состоянию. Откинувшись на спинку стула, она скрестила руки на груди, смотрела на меня с интересом и левый уголок ее губы в конец искривился книзу, что могла напомнить гримасу презрения, может быть даже отвращения.

Дотронувшись протянутой рукой до денег, я продолжил, не собираясь пока менять позы (Якорь презрения - отрицания):

— Только грузины думают, что за деньги нельзя купить здоровье. Сейчас этому постулату есть опровержение, иначе наш президент Ельцин умер бы несколько лет назад. Любой новый русский знает, что за большие деньги можно купить любую женщину, что стоят на Горьки стрит, но... - я отнял руку от денег и выставил в воздухе указательный палец (якорь - внимание!), чтобы только сказать несколько слов:

— Но купить признание и славу у толпы за деньги?! Запросто! - правой рукой я рассек воздух по горизонтали - (якорь легкого разрешения проблемы). - Достаточно заплатить продюсеру определенную сумму и он вам раскрутит кого угодно - поет же на сцене... - и я назвал имя всенародно признанной бездарности, несчастной девушки, обладающей всего только пластичным телом. - Длинноногая кукла без мозгов и без таланта вовсе!

Жанна Харлампиевна еле заметно кивнула, продолжая неотрывно смотреть мне в глаза. Я ответил ей кивком более явственно и выставил палец (создание якоря ДА и усиление его якорем "внимание"!).

— Важно знать, чтобы чувствовать, что он всегда на расстоянии достижимого! Разве стала бы испанка танцевать свой прекрасный танец, не имея ухажера? Представьте, как развивается на ней платье, как, схватившись за подол, она задирает материю, чтобы вызвать в любовнике страсть до жгучего безумия - ладонью я рассекаю воздух, чтобы в следующую секунду кивнуть - Но неужели за кулисами они останутся только партнерами, получат деньги и разойдутся на эту ночь? Нет - лучше представим, что они любовники и после танца их ждет пламенная любовь в постели... - я киваю и, дождавшись ее ответного кивка, я перевожу взгляд на деньги и замираю. Краем глаза замечаю, что к искривленности губы "добавились" красные уши и блеск в глазах. Я спокойно беру фотографию сына и закуриваю. Потом делаю несколько глотков кофе.

— Я здесь вижу целеустремленного человека, который... при других условиях отрицал бы всякий суицид! - тут я делаю жест рукой, будто отталкиваю прочь и влево что-то большое и податливое (якорь дуплексного характера - вероятно, потом оттуда я что-то "притащу").

— Послушайте, сейчас часто говорят о каких-то порчах. Может какая-нибудь зазноба, к которой он отнесся плохо, сделала ему порчу? - мне показалось, что спрашивала она об этом всерьез.

— Вы так считаете? - решил я поддержать ее версию. - А сколько их у него было?

— Да одна - последняя. Вот он ее послал и после этого... суицид. Вернее - попытка суицида.

— Он послал, или его послали?

— Да ну, что вы?! Такого красавца! Да будь у меня такой в жизни, я бы за ним хвостиком бегала. И другим, кто на него заглядывается, глаза выцарапывала! - в этот момент было заметно, как пальцы ее слегка согнулись, принимая вид кошачьей лапки.

Я выставил напоказ свою руку и откровенно продемонстрировал угрожающую "лапу" с изогнутыми пальцами. Затем наложил эту руку на фотографию ее сына и резко перевернул картонку обратной стороной - белой и чистой - вверх.

Брови Жанны Харлампиевны аж подпрыгнули, когда она подняла глаза от фотографии и взглянула на меня. Я приблизил к ней свое лицо, кивнул и... странным голосом сказал тихо (якорь включения тайного):

— А разве есть еще кто-то в вашей жизни, кому бы вы отдали всю свою любовь, не испытывая жажды быть утоленной в собственных желаниях, как испанка с черными как смоль волосами, с фигурой зрелой женщины, которой предстоит соблазнить молодого парня, сделать его счастливым и удачливым. Черные волосы, как крыло ворона, терпкий запах тела и жадные губы, готовые исцеловать все тело молодого мужчины. Вы думаете, она не знает, когда он подглядывает за ней в уборной, прячась в укромном месте. Вы думаете, она настолько глупа, чтобы томить его страсть бесконечно?! Это произойдет завтра. Она покрасит волосы, чтобы скрыть седину и они станут черными. Потом она возьмет его и никто никогда об этом не узнает!

Теперь я наблюдал все признаки глубокого транса - расширенный зрачок, матовый цвет кожи и симметрию лица; "замерзшие" на столе руки. Смотрела она куда-то в сторону от меня и видела картинки.

— Это прекрасно? - тем же голосом спрашивал я.

— Да, очень!..

— Ты чувствуешь, как он держит тебя за таллию.

— Да

— Тебе кажется, что уже пора замедлить танец?

Она кивнула.

— Он слишком сильно прижимает тебя... к себе?

— Да.

— То, что ты сделаешь с ним дальше, не говори вслух. Я подожду, а ты только скажешь мне потом... Можешь закрыть глаза

Я сидел минут сорок, наблюдая за изменениями на ее лице. Она бледнела и краснела, улыбалась, вздрагивала, постанывала и запрокидывала голову. Потом, еле слышно, она произнесла:

— Дима, Димочка, сынок мой, единственный мой. Мама тебя любит больше жизни... Не бойся меня, делай что тебе хочется. Я тебя пойму всегда...

Окончательным пассажем транса был сильный прогиб тела в спине, побагровевшее лицо и вздох облегчения. Открыв глаза, она некоторое время пыталась собраться с мыслями и я помог ей, вернув фотографию в прежнее положение. По ее глазам потекли слезы и она сказала, что я очень жесток. Я взял деньги, пересчитал их и положил на фотографию.

— Все! - сказал я, рассекая ладонью воздух - Что-то одно вы должны взять с собой в Москву. Вы можете сделать выбор здесь и сейчас, решив, таким образом, свою собственную судьбу и судьбу вашего сына. В конце концов - ответственны вы перед богом, а не передо мной, но убивать медленно сына, которого можно было бы познакомить с такой красоткой, как Наташа...

Я загодя нажал кнопку под столом и в комнату вошла красавица. Жанна Харлампиевна вздрогнула и резко повернувшись, посмотрела на девушку. Теперь в лице женщины не было той агрессивности и презрения. Мне даже показалось, что человек готов был смириться, сам того не подозревая, что проходит акт покаяния.

— Свари мне еще кофе, пожалуйста. - попросил я девушку и она поняла, что надо поскорее удалиться, а кофе принести чуть позже.

Между тем руки женщины взяли фотографию, взяли деньги и аккуратно уложили в сумочку. Я, в свою очередь, открыл ящик стола, выключил магнитофон и вытащил кассету. Кроме некоторых деталей, все основное на ней было записано (я сам мог включать и выключать запись).

— Это вы прослушаете на досуге. Вы услышите свое собственное признание... в чем? Этому вы дадите свое определение. И потом, и теперь вы знаете, что являлось причиной вашей проблемы. Вы вспомните, что вместе с фотографией захватили деньги, предназначенные мне за работу. И вы поступили верно, ибо такова ваша сущность, Жанна Харлампиевна, что загребая все и вся в себя, - я потянул из левого пространства нечто громадное, которое, казалось ждало своего времени (см. якорь дуплексного характера) вы однажды...

Я специально не стал договаривать, медленно делая в воздухе жест рассечения пространства.

— ...и тогда уже приедет сюда Дима без вас, чтобы в благодарность оставить мне деньги или какой-нибудь значимый подарок. Пройдет много времени, когда вы вспомните это. Если вы вспомните это...

Женщина замерла, пытаясь придать мыслям логическую направленность. Она стала подавать признаки нервозности и я положил на стул свои руки - ладонями к верху.

— Представьте! - сказал я - Вот в этой левой руке находится Дима, над которым висит Дамоклов меч. Вот в этой, правой руке находится аудиопленка - я быстро отобрал у нее кассету, между тем оставив ее на своей открытой ладони, так что она в любое мгновение могла вернуть себе свое признание вместе с яркими картинками воображения и столь же яркими чувствами, о которых тело должно было продолжать помнить...

— В какую руку вы положите фотографию, я могу догадаться. - при этих словах я смотрю на левую руку, над которой висит Дамоклов меч. - Значит деньги вы положите в правую руку - вместо кассеты. Впервые в жизни делайте выбор, а не хапайте все подряд, ибо одно самое главное вы обязательно упустите. Тем более, что его здесь нет и увидеть его, потрогать... полюбить вы сможете только в Москве.., когда доберетесь.

Похоже, транс переходил в шоковое состояние. Она стала трястись всем телом - губы ее сжались, тогда как глаза были широко открыты, будто она видела перед собой на столе покойником собственное чадо, которому так и не успела признаться в любви.

— Правильно. иной раз мы так надолго затягиваем суету, что предмет нашей любви просто умирает...

Ее будто током ударило! Она вытащила из сумки деньги и бросила их на стол - в сторону правой руки, затем фотографию сына положила на ту руку, над которой висел Дамоклов меч. Схватив кассету, она несколько мгновений пристально созерцала мою левую сторону и , кажется, видела реальный меч над своим сыном. Вот тут она забрала обратно фото, кассету и спешно стала запихивать все это в сумку. Деньги оставались лежать около моей правой руки. Я убрал их в карман и встал из-за стола.

Жанна Харлампиевна оставалась сидеть - сгорбленная и как будто постаревшая лет на десять.

— Вы что-то хотите мне сказать? - спросил я ее, стоя сбоку и засунув руки в карманы брюк. Она подняла голову и посмотрела на меня. Я кивнул, выставил указательный палец и улыбнулся

— Говорить тогда, когда тело хочет молчать, впервые испытав полное удовлетворение?! Говорить, чтобы путаться, если хочется по привычке рассуждать? Говорить, вместо того, чтобы любить? Любить Диму таким, каким он есть - ваш единственный мужчина в этой жизни... Говорить, когда можно просто прижать его к своей груди и просто приласкать, удивляя его, весь мир и самого Господа Бога! Уезжайте отсюда и будьте счастливы, ибо здесь вы оставите могилу вашего сына и вернетесь к нему живому, чтобы уметь только любить, любить и любить!

Конечно, по глазам ее текли слезы и когда я перестал говорить, она вытащила из сумки фотографию Димы. Нашептывая ему что-то, она то и дело прижимала к груди картонку и мне думается, на расстоянии семисот километров парень искал пятый угол в комнате, не в силах дождаться матери, готовый принимать ее с любым характером и в любом состоянии духа...

Прошло несколько недель, прежде чем она решила позвонить мне.

— Это я, Александр. Просто мне показалось, что вы ждете моего звонка... Хотя вы могли бы и сами.., если б захотели.. Но это не важно. я сейчас дома одна и могу свободно говорить. Вы знаете, после того... сеанса, все настолько изменилось в моей жизни! Я пленку уничтожила. Только вы знаете меня настоящую. Я вам очень благодарна и я вас очень... люблю. Я сейчас себя чувствую больше женщиной, чем когда-либо в жизни. Толи я все еще нахожусь под гипнозом, толи это действительно так - человек может быть счастливым просто, не задумываясь об этом. Я легко встаю по утрам и весь день занимаюсь черт знает чем. У Димы новая девушка. Очень прекрасная девица. Вы знаете, он мне сказал, что я очень изменилась. У нас с ним как-то был длительный разговор... Он плакал. Вы были правы, что я слишком многого от него требовала, а ему нужна была только любовь моя. Да, вы меня поймете... Вы меня поймете... Вы меня поймете. Только вам я скажу и только по телефону. Все случилось так же неожиданно, как у той женщины в красном платье... в том испанском фильме. Не помню названия. Это так романтично... Его колотило, как больного какой-нибудь лихорадкой. Он не понимал меня, да и я сама себя не понимала! Это был какой-то тайфун чувств и красок. Мне даже казалось, что я умерла и смотрю кино... Никогда не думала, что он все это время, с самого детства так любил меня; что ему так не хватало моей ласки. Вы представляете - все это выплеснулось разом на нас. Мы сумасшедшие, я знаю! Это неестественно, кто бы не пытался меня разуверить в обратном, даже вы! Но почему нам стало так хорошо жить?! Почему мое сердце буквально заходится, когда он приходит домой, когда я его вижу вместе с Аней?! (Это его новая девушка. Они любят друг друга!) Как я могу радоваться их любви и не испытывать ни капельки ревности?! Что это такое, объясните мне?! В каком мире я сейчас живу? Не подавать же на вас в суд, что вы сделали меня счастливой?! А чего стоили его слова, когда, обнимая меня и целуя мое лицо, он, как маленький мальчик, "навзрыд клялся", что до конца дней своих будет любить меня! Я попросила внука от Ани и вы знаете, что он мне ответил?! Дурачок!... Я дала ему пощечину - кокетливо так, слабо очень и он расхохотался, как полоумный... А вы знаете, я покрасила волосы в черный цвет. Теперь я жгучая брюнетка! И меня это очень молодит...

Дальше описывать этот монолог я не стану. Он был долгим и моего вмешательства здесь не требовалось. Я только поторопился приобщить этот случай к своим запискам. Естественно, что изменены имена и даже если так называемая Жанна Харлампиевна прочтет это, ей не станет хуже. Напротив - сбудется самая заветная мечта этой женщины - мечта звездная, когда чувствуешь, что можешь сотворить нечто из ряда вон, а вынужден быть в строю; когда мечтаешь построить всех и вся, а бываешь вышибленной из рядов общества, пусть даже знаешь об этом ты один.

В анналах такой гигантской науки, как психиатрия, есть описание подобных случаев в разделе патологии, но я еще не встречал столь восторженного рассказа самой "больной", вылечившей себя и собственного сына от явных психических аномалий, - наркомании и стремления к суициду. Причем никто и никогда бы не стал утверждать, что сей метод несет в себе целительное зерно, тем паче, что никто не взялся бы противоречить постулатам фрейдизма, объясняя все тонкости психики по трафарету, щедро размноженному западной наукой о человеке

НЛП - всего лишь методика . Делая для себя открытия, не стремитесь сразу вскарабкаться на постамент, чтобы раздавать советы. Лучше введите в привычку каждый раз волноваться перед встречей с очередным клиентом, чувствуя, что каждый раз вам придется начинать все сначала.

И еще - работая в подсознании человека, в его темной зоне, находясь во внутреннем пространстве и переиначивая карту реальности, помните, момент перехода сознания из одного состоянии в другое неподвластен памяти - чаще объекта, но иногда и вашей собственной, особенно когда вы уверены, что контролируете себя всецело. Есть переменная случайности, имеющая свой определенный коэффициент, который может принимать либо светлое значение, либо темное. Вы любите человека, которому хотите помочь или вы готовы использовать его в своих корыстных целях? Результат будет в обоих случаях и плата за них - разная, уверяю вас. Отдаете вы ближнему свою рубашку или покупаете человеку модную одежду в бутике? И в том и в другом случае - вы одеваете человека, готовые помогать дальше, даже если вас попросят обуть себя...