Ко мне обратилась жена известнейшего в городе коммерсанта с просьбой помочь ей разобраться в жизни, понять себя, как-то определиться в своих чувствах к мужу. Такие люди всегда интересны - их сознание ставит вопросы и готово получить ответ, если б они умели сами подключаться к своим ресурсам; прислушиваясь к интуиции, дать подсознанию возможность развернуться, чтобы как-то реализоваться в своей жизни. Даже сама постановка вопроса наталкивала меня на необходимость затронуть ее личность не только со стороны социумных клише или сенсорной сферы, а больше в области представления своего образа каждую минуту, здесь и сейчас. Проход в ее репрезентативную систему через ключи доступа был открыт ее волей, желанием поскорее избавиться от стесненности в груди - этой вечно ноющей боли в области сердца. Одним словом она шла навстречу и мне оставалось только дать ей возможность полноценно подключиться к собственной ресурсной системе.

Женщина эта была небольшого роста с красивым лицом, на котором выделялись глаза - большие и синие, смотрящие немного исподлобья. Я ей дал возможность рассказать о прожитой жизни, о муже, о ребенке, которому уже исполнилось шестнадцать. Достаточно интересно и, можно сказать, увлекательно, она построила хронологию их становления с мужем как успешных коммерсантов - начинали они с маленького лотка, с которого продавали... сникерсы да марсы. Естественно, что тот период жизни запомнился больше и она бы не отказалась вернуться туда, чтобы начать все сначала. Тогда не было пятисотого мерседеса и многокомнатной квартиры, презентаций и поездок за границу, богатого гардероба и... пьянства мужа. Было больше любви и интимной близости. О соперницах и речи быть не могло...

Она уже была погружена в хороший транс и можно было начинать.

Я сказал:

— И все-таки, Наташа, вас больше угнетает настоящее, или его любовницы, успех или пьянство? А если все разом и очень запутанно, тогда, может быть, вы бы отказались от себя снова, чтобы посвятить всю свою жизнь мужу, если начать все сначала. Или вы, все-таки чувствуете себя утомленной и вряд ли готовы были бы вернуться в коммуналку и стать на морозе за лоток? Разве я вас не правильно понял, когда вы говорили о Николае как об очень эгоистичном человеке, которого, не смотря ни на что, вы любите и которому, как вы думаете, вы готовы простить все? А самое главное! Смогли бы вы теперь поставить вопрос, на который хотели бы получить ответ здесь и сейчас? Ведь вы же не похожи на ту девушку, которая сидя передо мной, долго рассказывала о своем возлюбленном и вдруг стала требовать у меня его материализацию здесь и сейчас, на этом стуле... - я указал левой рукой в сторону стула, отодвинутого от стола ровно настолько, чтобы на нем мог уместиться взрослый человек.

Наташа следовала за мной, как за гидом и, когда после небольшой паузы, которую я преднамеренно дал ей, она ничего не сказала, мне пришлось продвинуться дальше вглубь ее мира, надеясь, что она все-таки определиться поконкретнее.

— Когда вы были маленькой девочкой, у вас был отец - первый мужчина в вашей жизни...

Вот тут произошло нечто потрясающее - женщина вздрогнула и отстранилась от стола. Руки ее уперлись в край столешницы и у меня создалось впечатление, что она готова встать и бежать от меня. Чтобы этого не произошло, я в ту же секунду и сам отстранился от нее, сгорбился, на сколько мог и продолжил говорить, глядя в сторону - влево

— У меня тоже был отец... И он тоже... был мне... - я делал вид, что подбираю слова, но на самом деле, краем глаза, я наблюдал за ее реакциями и последние слова произнес невнятно - получалось что мой отец "тоже... бил меня..."

— Он был мне, как и ваш, наверное, наставником?

— Сволочь! - послышался ее голос - откуда-то изнутри, будто с подвала.

Мы смотрели друг другу в глаза и я медленно менял позу - выпрямляясь в спине, становился грозным во взгляде.

— Сволочь и подонок! - повышая голос, продолжала она - Ты мне всю жизнь испоганил!..

Далее последовала нецензурная брань и тут я вынужден описать свои собственные впечатления. Нет, не от матерщины, конечно. А от ее лица. Просто оно было настолько изменено, или мне это казалось, что впору было бы ставить фильм - ужастик о дьявольщине и всяком таком бесовском. Потому что теперь передо мной сидела женщина с удлиненным носом, оскаленным ртом и с черными глазами. Тихий и нежный голос превратился в мужской бас...

Затем ее глаза стали закатываться, она взвыла и потянулась ко мне руками. Я перехватил ее намерения и почувствовал в своих ладонях ее маленькие, будто детские, кисти рук. Если секунду назад она хотела встать, то теперь другая сила вернула ее на место и началось светопреставление...

Нечто подобное можно было наблюдать в свое время по телевидению, когда общественное вещание транслировало на всю страну "загадочные" сеансы массового гипноза мастера своего дела - Кашпировского. Тогда многих моих знакомых приводили в шок телодвижения людей в зале, которые, будто перевоплотившись в библейских бесов, неистовствовали, толи ожидая исцеления, толи изгнания нечистой из их тела. Может Кашпировскому впору было бы догадаться на такие сеансы приводить стадо свиней, каждый раз предрешая судьбу животных по примеру мессии?.. Или само пребывание в трансовом состоянии действительно имеет терапевтический эффект, что было подмечено еще самим Милтоном Эриксоном? Как бы там ни было, здесь, за столом, происходили вещи, контролировать которые некоторое время было практически невозможно. Оставалось только удерживать человека от неосторожного и резкого движения, чтобы он ненароком не расшиб себе нос о стол или не свалился со стула. Хотя, если вспомнить, такое не происходило никогда, будто человек при всей при этой театральщине, продолжал контролировать положение своего тела, продолжал удерживать равновесие, центр тяжести. Этот припадок не имел никакого отношение к эпилептическому и исход его мог быть столь же внезапным, как и начало. Поэтому, когда я заметил признаки реставрации сознательной личности, я отпустил ее руки и встал со стула. Вероятно раппорт продолжал сохраняться на уровне телепатической связи, раз она тоже встала на ноги и покорно последовала за мной. Я усадил ее на диван, подвинул стул к ее ногам и сел напротив. Все признаки на ее лице и поза застывшего сфинкса говорили о том, что она все еще продолжает находиться в трансовом состоянии, особенно выраженном временной каталепсией. Дождавшись, когда наши глаза встретятся, когда ее взгляд зафиксируется, я спросил женщину:

— Ты вернулась сюда или ты все еще там? И здесь и там ты можешь быть до тех пор, пока твои руки не решат снова держаться за меня. Потому что ты должна вспомнить, когда началось это...

Говорил я медленно, внимательно отслеживая ее реакцию по выражению глаз, а точнее - чисто интуитивно, четко отдавая себе отчет, что нахожусь с ней в раппорте - чувствую ее. Занятие это, конечно, рискованное, но если б я знал, что придет человек "такого плана", ей богу сбежал бы...

— ...Тогда только ты сможешь одинаково быть там и здесь, чувствуя мои руки, если тебе захочется...

Я прервался, потому что она потянулась ко мне и схватившись за мои руки, попыталась продолжить этот "бенефис". Отстраняясь от нее, я, будто откуда-то издалека, со стороны, спросил ее:

— Где твой отец?

— Он умер. - заговорила она.

— Но ты его сейчас видишь и боишься разве?

— Да. - руки ее, протянутые ко мне, повисли в воздухе.

— Он ведь любил тебя, пока не стал пить?

— Да.

Женщина четко фиксировала мое положение в пространстве перед ней, при этом постепенно взгляд ее стал туманится, пока она не опустила руки и, откинувшись на спинку дивана, не закрыла глаза.

— Рассказывай, что ты видишь там?

Она некоторое время молчит и только глаза ее под закрытыми веками лихорадочно бегают. Дыхание учащается и, уловив нужный момент, я хватаю ее за руки и снова начинается светопреставление. Только на этот раз посильнее.

Ее тело начинает выворачивать некая неистовая сила, которой я с трудом сопротивляюсь Я слышу как хрустят ее суставы, как сильно она дышит; вижу как гримаса корежит ее лицо; слышу нечеловеческое завывание. кажется, что это будет продолжаться вечность...

Я отпускаю ее руки и откидываюсь на спинку стула. Ее глаза вдруг открываются и на меня смотрит черт знает кто, только не та женщина, которая вошла в эту комнату. Некоторое время мне кажется, что она набросится на меня, но я не испытываю никакого страха. Напротив, спокойный и несколько отстраненный от этой реальности, я силой собственной воли подавляю эту сущность и в следующую минуту на меня смотрят детские глаза. Руки снова тянутся ко мне, мы оба вскакиваем и она прижимается к моей груди, а моя рука гладит ее по головке, как маленькую девочку и я слышу действительно детский голосок, который причитает:

— Не надо бить меня, не надо бить маму... Папочка, я очень люблю тебя, только не бей маму. Я обещаю быть послушной, только не бей маму...

Я обещаю ей, что никогда больше не побью никого в этой жизни. Женщина успокаивается и я осторожно усаживаю ее обратно на диван. Теперь тело ее податливое и, кажется, она готова спать. Мне ничего не остается, как уложить ее, но в тот момент, когда я хочу отойти, она просит меня погладить ее по головке. Голос ее по-прежнему детский, хотя, теперь она больше шепчет. Потом всхлипывает и лопочет какую-то абракадабру... Я дожидаюсь момента, когда она все-таки заснет. Но ее глаза вдруг открываются, смотри она на меня несколько секунд ясным взглядом и говорит, теперь уже своим голосом:

— Оно ушло.

— Я знаю. - отвечаю я ей, опять-таки усилием воли подавляю собственные галлюцинации - видение неких призрачных форм ее мира, который, естественный образом проходя сквозь мое сознание, должно быть забыто в ближайшие часы, потому что задачей моего подсознания является идентификация мыслеобразов этой женщины и придание им смысловых форм, которые, подкрепляя интуицию, дают возможность двигаться в правильном направлении, не размышляя в эти минуты о рациональном, научном или магическом, а оставаясь на некоторое время во внутреннем пространстве женщины, как с ребенком остаются взрослые в детской комнате, терпеливо дожидаясь, пока развеются страхи, пока естественный сон не овладеет беззащитным существом... А сознательно помнить кошмары призрачного мира чужого человека равносильно скитанию по городским подвалам, чердакам и канализации. Провозглашая себя сталкером, люди становятся сталкерами. Кажется, Хемингуэй сказал, что никто не ищет того, чего он добивается. Я бы добавил, что никто не ищет того, чего он добивается, если он отказался от страха быть застигнутым врасплох, когда поиск заканчивается разочарованием или славой, тогда как он искал некоего чуда, добиваясь некоей истины... Избегая любого намека на магическое в контекстуальном плане; называя эффект ясновидения галлюцинациями, легче оставаться в рамках привычного представления о здравом состоянии психики, как легче самой психике включать свою собственную иммунную систему - эффект амнезии. Разочаровываясь в человеке и оставаясь в тени; объясняя исцеление элементарной работой ресурсной системы организма, - лучше бывает самому оставаться в стороне от столбовой дороги мессианства и чародейства, магии и колдовства, чаще всего являющейся следствием если не эндогенного психоза, то шарлатанства; не... Впрочем, достаточно. Достаточно любого рассуждения по поводу любой методики для противопоставления двух или более баранов друг против друга. Тогда как в жизни бывает достаточно достичь элементарного понимания, что добиваясь результата, только дурак ищет того, кто пришел вместе с его тенью, обращаясь то к науке, то к богу...

Проспала Наташа минут пятнадцать. Пробудившись и обнаружив себя в этой позе, она очень смутилась, вскочила и стала оправлять платье; затем у зеркала - поправлять прическу.

— Я что-то не помню, как оказалась там... - сказала она, осторожно усаживаясь на стул, делая это боком, будто опасаясь, что наброшусь на нее и ей придется спасаться бегством.

Чувствуя себя уставшим и опустошенным, я делал все, чтобы поскорее спровадить ее. Поэтому сказал коротко - лаконично:

— Вы сейчас отдохнули и лучше вам пойти домой. Приходите через неделю и мы продолжим...

Через неделю она и пришла. На это раз выглядела она посвежевшей, как будто даже помолодевшей лет на пять. Все еще смущаясь неизвестного, с чем был связан ее прошлый визит ко мне, она охотно согласилась рассказать, что за это время произошло очень много интересных событий в ее жизни. Во-первых каким-то странным образом изменился муж. Он стал внимательнее к ней, будто присматриваясь, не узнавая ее, стал даже подозревать, что она завела любовника на стороне. Изменилось ее здоровье. В первый день очень ныло сердце, но теперь она чувствует себя бодро и даже слишком...

— Хочется куда-то бежать, что-то творить такое интересное. Мне радостно, мне хочется жить.... Да, я съездила на кладбище к отцу. Вы знаете, во сне он две ночи к ряду приходил ко мне и просто стоял и смотрел, будто с укоризной. Во всяком случае мне так казалось. И я вдруг вспомнила, что не была на его могиле лет... Одним словом - много лет я вообще его не вспоминала. Когда я приехала на кладбище, меня вдруг такая злоба обуяла, что... честное слово, стыдно даже говорить об этом! Но я его так отчитала... По-моему, я делала это очень громко, раз на меня обратили внимание... Вы знаете, сейчас что-то так изменилось во мне, что даже цвета кажутся ярче...

Я поначалу принял ее состояние за маниакальный психоз и после обыкновенного и длительного собеседования, во время которого мне надо было дать ей возможность как можно больше высказаться, я попросил ее отзваниваться мне через день. За несколько месяцев она четко отзванивалась мне и пришла еще не раз - теперь уже с какими-то мелкими проблемами, работа над которыми не составляла труда. Ее состояние оставалось стабильным и я постепенно успокоился.

Но помнится, когда я отстрочил нашу встречу на небывало большой промежуток времени, она сникла вдруг и через минуту, сказала:

— Вы знаете, я за это время много книг прочитала по психологии. Я понимаю, что в своей работе вы удачно применили метод переноса. Возможно, что я была психопаткой и я согласна, что сама была виновата в том, что муж запил и что так... тускло прожила свои сорок пять лет. Но скажите мне, пожалуйста, неужели через наши разговоры произошла такая трансформация со мной? Вы же не психоаналитик и я хорошо помню, что что-то случилось со мной в первый же день. Потом, мне кажется, вы наблюдали за мной. Просто наблюдали, чего-то опасаясь. Может мне показаться психиатру?

— А у вас есть проблемы с психикой? - спросил я ее.

— Вам виднее...

— Тогда почему я спрашиваю?

Она пожала плечами.

— Может надо проще относиться к себе. Я читала у Сомерсета Моэма, что... он никогда в жизни не относился к себе всерьез... Скажите пожалуйста! - вдруг без всякой связи, как мне показалось, она изменила направленность своих мыслей - Вы откладываете нашу следующую встречу на целый месяц, потому что я вам надоела?

— Нет. Как вы сами заметили, я не психоаналитик и ни с кем еще не работал по два года и по два раза в неделю. Мой метод может и кардинален - он жесткий, основан на применении методики нейролингвистического программирования, которое помимо других направлений воздействия на человека имеет одно из основных - косвенное, что граничит с манипуляцией. А я бы не хотел, чтобы однажды вы разочаровались во мне, хоть и зная отлично, что наши отношения дальше этих установленных не зайдут, что я обирал вас, получая плату за обыкновенную беседу.

Женщина загадочно улыбнулась мне и сказала просто и лаконично, как когда-то я так же просто и лаконично отправил ее домой.

— Даже при большом желании вы не смогли бы меня обобрать, как вы выразились.., потому что та сумма, которую я вам платила, настолько мизерна и незначительна для меня, что об этом говорить просто смешно. А ходила я к вам потому, что вы интересный собеседник, не более того...

Думаю, что комментировать мотив, приведший к такому финалу, не имеет смысла, поскольку разгадка лежит на поверхности, как эта страница - на экране Вашего компьютера...