Наркомания. От Лукавого она или следует попытаться и мне совершить экскурс в этиологию и патогенез этого заболевания? Смогу ли привнести свою скромную лепту в изучение проблемы или запутаюсь окончательно, так и не обнаружив четкой последовательности в собственных рассуждениях? Какая в этом разница для наркоманов, страдающих от собственного бессилия; их близких, готовых отдать последние деньги ради спасения невинных.

      Мне пришлось поработать с людьми разных возрастов, обреченных на скитание в адовом пространстве. Одному парню стало не по себе только от сравнения ломки с бесовским танцем, другой был в восторге, представляя, что одна попытка удовлетворить интерес и попробовать кайф равносильна пожатию руки самому Дьяволу.

Есть такие, которым нужно много рассказывать о действии наркотика на клетки мозга и на организм в целом, чтобы как-то приблизить их к проблеме собственного существа - физического ли, душевного, или некоего абстрактного, созданного по образу его родителей; вследствие их прихоти. Скажу откровенно, что длительных ремиссий удавалось достигать не так часто, чтобы можно было смело рассуждать об этом заболевании как об излечимом окончательно. Но те немногие удачные случаи еще более убедили меня в решении не браться за наркоманов: если есть такое условие, выполняя которое, наркоман способен даже "всухую" преодолеть ломку, значит это условие более высокого порядка, нежели прихоть; а если прихоть была следствием эгоизма, разве та же черта характера не может остаться то же стороной медали - себялюбием, способном включить механизмы реставрации личности, одержимой тщеславием и честолюбием - создать условия для трансформации? Тогда можно просто спросить наркомана - когда?.. Когда ты решил потерять сочувствие к себе и жалость к себе, чтобы встать на цыпочки и заглянуть за ограду; чтобы увидеть, как будущее и прошлое меняются местами?..

Года четыре назад ко мне заявился парень, "пообщаться" с которым меня попросила его девушка.

— Он хороший, добрый! - уверяла она - Он очень маму любит. С ним мне хорошо... Помоги мне устроить личную жизнь. Ты ведь знаешь, что мне всегда не везло с мужиками. Этот готов на мне жениться, но... он наркоман, понимаешь?

Понимать тут было нечего и я поддался ее воле - согласился "пообщаться". Молодого человека звали Арнольдом и был он из типа тех людей, которые смотрят на вас как на цветного смотрят куклуксклановцы, если они не в балахонах; как выскочка-старшеклассник оглядывает с ног до головы и с головы до ног меньшего ростом; как студент смотрит на лектора, у которого не получилось стать нобелевским лауреатом: Усаживаясь за стол, он долго ерзал, пытаясь "зафиксироваться" в удобной позе, потом уставился на меня, ожидая долгой нравоучительной речи, уговоров и даже требований, советов, наставлений и всего того, чего в арсенале правильных и яйцеголовых предостаточно, чтобы заполнить временное пространство, величиною в два, три, шесть часов. Он бы слушал меня столько, сколько считал бы я необходимым, чтобы потом обещать, что непременно исправиться и перестанет колоться, нюхать, курить. Мне показалось, что он уже не в первый раз на приеме у "чародея", после безуспешной работы с ним официальных лиц. Я и спросил его об этом:

— С вами работали уже? Он легко понял мой абстрактный вопрос и отвечал:

— Да.

— Кто?

— Мамина знакомая - психотерапевт. Потом по объявлению я ходил, вернее

— Ляля водила меня к магу, потом мы ездили в деревню к колдунье и совсем недавно - к другому магу и экстрасенсу ходили... Татьяна... Отчество позабыл.

— Что сказали они вам по поводу вашей наркомании?

— Ну, в общем, ничего особенного. - сказал он и глаза его, после прыжка влево и вверх, на несколько секунд замерли на уровне левого уха, чтобы окончательно "свалиться" вниз. Этот потупленный взор скрывал на некоторое время выражение его взгляда, но он быстро восстановил свое состояние хитрого Иванушки-дурачка и с некоторой наглецой снова взглянул мне в глаза.

— Ничего особенного, кроме, разве что... - продолжил я его мысль - небольшого пророчества?..

Никаких экстрасенсорных способностей не надо было проявлять, ни о каком ясновидении не надо было думать, чтобы задать этот вопрос. Я давно заметил, что большинство из тех, кто обнаруживает в себе чародейские способности, постепенно и неуклонно возвеличивается в своих глазах до состояния пророка, чтобы однажды, взобравшись на постамент всезнайства, вещать "истину". Глаза этого молодого человека снова застряли на некоторое время в нижнем левом углу и он сказал:

— Эта Татьяна сказала, что через пол года я умру...

— От чего?

— От наркомании:

— Ну это само собой разумеется. А поконкретнее - от чего?

Он пожал плечами и стал подавать первые признаки транса. Здесь ни в коем случае нельзя было допускать вхождения в измененное состояние психики и потому я вскочил со стула и принялся ходить по комнате, хотя,.. прежде постоял перед ним, долго закуривал сигарету.

— Одним словом - тебе осталось жить уже меньше, чем пол года?

Он закивал, тогда как плечи его приподнялись пару раз.

— Так чего ты ко мне пришел? - спросил я его, изображая искреннее недоумение - Чтобы я тебя утешил?

— Да нет, наверное...

— Если ты так или иначе умрешь от передозировки, какое мне дело, наркоман ты или нет? Это уже проблема твоей матери, которая будет страдать... и твоей девушки, которая, сдуру, влюбилась в тебя. - я усмехнулся - Зная, что ты обыкновенный кайфарик - наркоша.

— Инна сказала, что вы меня перепрограммируете... - делал он отчаянную попытку сохранить правила прежней и знакомой ему игры.

— Что она сказала? - меня распирал смех.

— Что вы... перепрограммируете меня? Это она сказала так - перепрограммируете...

— Глупость она сказала. Я не компьютерщик. Да и представь себе, стоит ли тратить время на перепрограммирование, как ты выражаешься, компьютера, который завтра придется выкинуть? Так что, давай, топай-ка ты до дому и копи деньги на гроб.

Он не шевелился. Тихим голосом сказал вдруг:

— Я на прошлой неделе прошел ломку. Они заплатили за это двести долларов.

— В который раз?..

— Четвертый: пятый!

— Ну и...

Он пожал плечами:

— Я сейчас не колюсь.

— Ты знаешь, Арнольд, скажу тебе откровенно. Раньше я работал с наркошами. Тоже - по просьбе близких и страдающих родственников. - мой тон выражал брезгливость и отвращение. так что я не скрывал отношение к нему...

— Ваш брат больше всего любит покривляться... и чтобы отношение к вам было серьезным. Вы ведь страдаете в борьбе: Ты посмотри на себя - вся твоя сущность выражается на твоем лице, когда ты косишь под пай-мальчика, которого бьют по рукам, чтобы он не занимался онанизмом, но который знает, что ему никто не запретит ходить в туалет и писать... Понимаешь меня? - пригнувшись, я смотрел ему в глаза. Он кивнул и плечи его не шевельнулись.

— Так если ты меня понимаешь, значит ты должен знать, что однажды в туалете ты и сдохнешь... со шприцем в руке.

Парень отпрянул от меня, дерзко глядя и я заметил, как сжались его кулаки.

— Теорема доказана?

Он не шевелился.

Зато я совершил резкое движение, выражая свою нервозность - я просто потянулся за пепельницей, чтобы затушить сигарету. Арнольд дернулся в сторону, готовый уйти от удара. Смешно получалось, если наблюдать за этой сценой со стороны.

— Давай, будь здоров - не кашляй! - цинично завершил я работу и грубо толкнул его в плечо, чтобы он вставал и уходил. Он повиновался.

Вечером мне позвонила его знакомая. Она задавала много вопросов, пытаясь понять, что я сделал с ее возлюбленным, раз он стал неузнаваемо

раздражительным - поругался с ней и с матерью своей, разбил дома какие-то вазы и почему-то переломал кассеты; выкинул в окно диски с любимыми мелодиями и... разнес вдребезги свой компьютер... (издержки постгипнотического внушения, что еще раз свидетельствует о том, как буквально воспринимается подсознанием информация, хотя в данном случае акт варварства был результатом самостоятельного рефрейминга.) Спустя год Инна сама нашла меня и я узнал, что Арнольд ее поступил в университет. А совсем недавно, (прошло уже более четырех лет), я снова узнал от неизменной спутницы жизни Арнольда, что молодой человек все-таки женился на ней и что после окончания обучения в университете, они уедут из страны.

— И все-таки, что у вас тогда произошло? - искренне интересовалась Инна (Ляля), заглядывая мне в глаза (встреча с ней произошла случайно на улице). Не получив полноценного ответа, она завершила свое впечатление словами:

— Просто, если я напоминаю вдруг о тебе, он бледнеет и потом обязательно закатывает истерику. Можно даже по часам замерять - минут через пять он вспоминает что-нибудь совершенно несущественное, но обидное для его самолюбия и закатывает истерику. Причем я замечаю, что он становится невменяемым...

Стоит ли рассматривать этот случай как манипулирование человеком в терапевтических целях или можно назвать мои действия атакующими с целью достижения позитивного результата для пациента. Действовал ли я в противовес утверждению, что благими намерениями путь в ад устлан; знал я хорошо, что любая жалость уничтожает человека, делая этот процесс мучительным и затяжным?..