В 70-х годах прошлого века небольшая группа студентов и пара их преподавателей занимались чем-то вроде кружка или факультатива. Задавались вопросами, как известные люди с результатами ухитряются достичь этих результатов в сравнении с теми, кто тоже работает, но не достигает их. Кто-то занимался гипнозом, кто-то психотерапией, кто-то еще чем. Занимались на любительском уровне. Основной упор было на подражание. И упражнялись. Пока не получалось так же. Потом как-то пытались рассказать всем остальным, как и что получалось.

Через некоторое существование этой группы их преподаватель Джон Гриндер, лингвист и в прошлом сотрудник ЦРУ, предложил лингвистическую модель формулирования паттернов. Т.е. чтобы все, что кто-то выяснил, одинаково это описывали. Чтобы другие такие же обученные люди могли разобраться просто по записи, не стоя рядом. Первоначальные попытки были не очень удачные, потом стало все лучше и лучше получаться.

Самые первые формальные паттерны в НЛП ― это паттерны лингвистические: мета-модели и милтон-модели. До 1976 года (лет 6―7) Гриндер и Бэндлер работали вместе, и достаточно много из этого родилось. Часть студентов работала вместе с ними: Гордон, Делозье, Андреасы, Дилтс. Потом они поссорились. Чтобы понять, почему поссорились, надо понять, откуда взялось название нейролингвистическое программирование (НЛП). В начале никакого названия не было. А потом один из студентов Гриндер и один из преподавателей Бэндлер решили, что добро пропадает. И надо бы сделать это коммерческой собственностью: наложить бренд. Поскольку Гриндер человек достаточно академический, а он был старше, то и название получилось достаточно академическим. Есть много вариантов объяснения, откуда что взялось.

Официальная версия: человек функционирует на двух уровнях ― на нейро-логическом, т.е. физиологическом, уровне и лингвистическом, т.е. сознательном, уровне слов, названий и определений. Навыки модели последовательности действий складываются из паттернов нейрологических, т.е. телесных, физиологических, и лингвистических, т.е. сознательных. Предполагалось, что любая человеческая программа, т.е. алгоритм некоего навыка, состоит из нейрологических и лингвистических составляющих. Поругались они тогда, когда стали делить, чей это бренд. До этого все были мирно, пока Бэндлер не решил, что он один хозяин. По крайней мере, Гриндер так рассказывает. Бэндлер рассказывает (ещё одну статью о Бэндлере читайте здесь), что он с самого начала был одним хозяином.

Примирились они в 1986 году после долгих судебных тяжб. Сошлись на том, что оба авторы. За это время ту же хохму проделали много людей. Лесли Камерон-Бэндлер откололась со своим брендом ― императивный самоанализ, Энтони Робин ― с нейроассоциированными состояниями, Бэндлер ― с DHE, Гриндер ― Новый Код НЛП, Делозье с Дилтсом — Системное НЛП. В НЛП вводить свои бренды стало очень модно, потому что если у тебя есть свой бренд, то ты классик. Если у тебя нет своего бренда, то ты последователь. Мы бы рекомендовали вам относиться к брендам вообще и в НЛП в частности с известной долей юмора. Из последнего, что более или менее широко появилось ― это нейросемантика Майкла Холла. В России все это шло подобным образом. Сначала Ситников заявил, что он первый привез в Россию нейролингвистическое программирование. Наверное, в чем-то он прав, потому что он первый из тех, о ком стало известно, что он побывал в Америке на семинаре по НЛП. Чуть позже Л.М. Кроль, хозяин и директор Института групповой и семейной психотерапии, привез Джудит Делозье с официальным первым курсом НЛП-практик. Чуть позже Андрей Плигин, один из самых известных НЛП-еров в России, привез Энн Энтус в Россию с ее курсом НЛП-практик. И в России пошло сразу несколько традиций. НЛП как гипноз ― в большей степени от Мериллин Аткинсон, НЛП от Гриндера через Делозье и Энтус условно, НЛП от Бэндлера, которое пришло еще чуть позже.

Если посмотреть со стороны содержания, то НЛП развивалось очень своеобразно. Началось оно как моделирование, т.е. с ответа на вопрос, как кто-то что-то делает. Большая часть открытых и доступных ответов относилась к области психотерапии и психокоррекции, потому что это самая не коммерческая область. Интересные модели из других областей никто никому просто так не раздавал. Их берегли для своих.

Самый богатый НЛП-ер Энтони Робинс не особо распространяется, что и как он делает на самом деле.

А вот извечная тяга помочь ближнему сделала возможным широкое распространение психотерапевтических моделей НЛП. Т.е. только части «нейролингвистического программирования», причем не самой интересной. В Россию НЛП попало уже как психология и психотерапия. В мире и в России НЛП долго и ошибочно считалось ветвью психологии и психотерапии, а не инструментом исследования. Года два как моделирование стало активно возвращаться в мастерские курсы. И тут выяснилось, что моделирование это тоже навык и то, что адекватного навыка моделировать не смоделировано. В одной из своих последних книг Гриндер заявляет, что моделирование по-прежнему всего лишь искусство. По-прежнему не существует модели моделирования. И тут нам есть, чем его обрадовать. У нас есть модель моделирования, но все-таки это еще достаточно редкий случай в мире нейролингвистического программирования. Дилтс написал книжку по моделированию. Может быть, наиболее удачным приближением к моделированию убеждений ― но только в этой части ― является «последовательность опыта» Дэвида Гордона .
Если хотите прочитать про историю нейролингвистического программирования - НЛП, можно порекомендовать трудночитаемую, но добросовестно написанную книгу Гриндера «Шепот на ветру». Можно читать и Бэндлера, но он более тенденциозен.

На сегодняшний день на все сообщество признанной единой модели моделирования нет. Но в отдельных местах такие модели начали появляться. И спустя 30 лет НЛП начинает не в отдельных участках, а уже как более или менее сообщество переживать возврат НЛП как моделирование, т.е. попыток ответить на вопрос: как они делают то, что они делают. Поскольку в Россию НЛП попало как психология и психотерапия, т.е. будучи устаревшим лет на 10, так оно не сильно менялось при широкой трансляции, потому что у нас в России принято любить стандарты. И как было в 1978 году, что было на семинарах Практик НЛП и Мастер НЛП , то должно быть и по сей день. По крайней мере, такова тенденция. По этой традиции кое-что из устаревшего и мы будем изучать, чтобы вы хоть термины знали, если вас спросят коллеги-практики из других центров. И могли сказать, да, у нас это тоже было. Т.е. Центры, которые объединены в МрАЦ НЛП, придерживаются мысли о том, что НЛП ― это в первую очередь передовая технология. И все, что было 25 лет назад, это, конечно, здорово, но нас в первую очередь интересует то, что было в последние годы: новости и разработки. Еще и поэтому наша программа достаточно сильно отличается от того, что считается стандартным в НЛП.

Наш взгляд сильно отличается от остальных. Мы скромно заявляем, что он просто сегодняшний, а не четверть вековой давности. Акцент в психотерапию в НЛП ― это четкий показатель устарелости. За одним исключением ― когда семинар ведется специально для специалистов в психотерапии. Когда модели для них, тогда это адекватно. Когда нормальным людям рассказывают про психиатрические фокусы, это просто незачем. За 30 лет НЛП подхватило заразу академичности. Институты и университеты предназначены для консервирования знаний, а не для его производства. НЛП во многом много где передается консервированным образом. И мы часто даже не очень это замечаем. То, что мы считаемся в России и на Украине, людьми, близкими к переднему краю НЛП, а в некоторых случаях имеем то, чего сообщество НЛП в целом не имеет, это во многом благодаря тому, что когда-то Станислав Сергеевич Уколов сказал: «А не плюнуть ли нам на НЛП такое, какое оно есть, и не сделать ли нам его таким, каким оно должно быть?»

Если вы хотите заняться НЛП в области психотерапии, то в нашей стране есть лучший в Европе специалист в области психотерапии М.Н. Гордеев. Он любит свою работу. Он практически единственный, кто не просто рассказывает о психотерапии в нейролингвистическом программировании, а прямо в зале демонстрирует убедительные и трудно повторимые результаты. Он может это делать. НЛП, по большому счету, на сегодня ― это паттерны. НЛП позволяет выявить паттерны поведения, паттерны мышления (это может быть самое интересное; не статистические модели, как мыслят десятки людей, а непосредственно как мыслит этот человек по конкретно этому поводу), привычки: Курит ― не курит. Склонен анализировать ― склонен действовать. Некоторые люди для того, чтобы принять решение, сначала представляют себе, как это будет, потом сравнивают с ощущениями, потом предполагают, что они скажут. Другие люди, представляют как это будет, переводят сразу во внешнее изображение и т.д. Это может быть выявлено.

Разные подходы к моделированию: ТОТЕ, мета-модель, которая когда-то считалась моделью моделирования, эмпринт-метод (способ выявления паттернов в убеждениях и ценностях, т.е. во что надо верить, чтобы получалось лучше, чем у других). И, есть просто техники. Большое количество готового продукта, так или иначе найденного. Поскольку их делали разные люди, конечные продукты по форме отличаются. Курс «НЛП-Практик» был задуман как-то давно для того, чтобы все практики НЛП с одинаковым инструментам подходили к смоделированным моделям и техникам. Это азбука. Он строится на калибровке, подстройке, ведении якорях, субмодальностях, паттернах мета-модели, Милтон-модели и трансовых состояниях.

На сегодня техник стало много и создалась ситуация, которую охарактеризовала Дж. Делозье: «Курсы НЛП-Практик примерно на 80% совпадают в мире, НЛП-Мастер ― на 50%, НЛП-Тренер ― хорошо если на 10%». Чем больше подходов, тем меньше единообразие. Это и хорошо. Попытки ввести стандарты в НЛП предпринимаются теми, кто склонен консервировать, а не находить что-то новое. В российском сообществе примерно раз в год гремят баталии, не объединиться всем НЛП-ерам под один стандарт. И МрАЦ регулярно против этого: пусть все будут каждый по себе, по крайней мере, будет разнообразие и хоть кто-то что-то интересное найдет.